Кипр — остров святых (окончание)

Дневник паломника.

См. также

Монастырь преподобного Неофита Затворника

5 августа. От нашего отеля до этого монастыря — одного из самых удивительных святых мест Кипра! — рукой подать. Всего пятнадцать минут на такси. Не успели оглянуться, а оказались уже в далеком Христианском средневековье. XII век! В келью преподобного Неофита, выдолбленную святым в скале, за небольшую плату водят экскурсии. Сначала попадаешь в древний храм, тоже выдолбленный святым. Он фактически и жил в храме — его келья находится в соседнем, сообщающемся с храмом помещении. По стенам древние фрески еще времен святого Неофита. С неровных стен строго смотрят на тебя древние Великие Отцы — Антоний, Онуфрий, Паисий… Лики у них строгие, испытующие. Читается в них немой укор современным Христианам. Они себя не жалели ради Христа. А почему мы себя так жалеем? Почему я едва пролез в узенький проход между храмом и кельей, рассчитанный явно не на людей моей комплекции… Почему? А ты лучше вспомни, сколько вчера наложил себе в тарелку на ужин с пресловутого «шведского стола»…
В древнем алтаре, на неровном естественном потолке, большая и древняя фреска Христа-Спасителя. Экскурсовод рассказала нам, что недавно один турист встал под ней и посмотрел вверх… Что уж там с ним случилось после этого, он объяснить не смог. Просто куда-то на мгновение «выпал», «улетел» под этим могучим Богочеловеческим взглядом. Долго еще стоял он в сторонке с «нездешним» выражением лица… «Получил благодать» — сказали бы древние. «Выпал в осадок» — прокомментировал один остроумный турист.
В келье преподобного Неофита выбитый его руками в скале стол соседствует с таким же каменным лежаком. Рядом — место для захоронения, которое святой тоже выдолбил в скале собственными руками (потом, спустя столетия, здесь и обрели его святые мощи, которые сейчас хранятся в сравнительно новом действующем храме монастыря). Здесь, на каменном этом столе, писал он свои труды. Многое из его творений до сих пор изучается богословами. Не забыт и его совет будущим игуменам: не увеличивать число монахов в обители более восемнадцати! Только в этом случае игумен будет не только «хозяйственником» (что сплошь да рядом сейчас происходит в наших крупных монастырях), но сможет духовно руководить доверившимися ему иноками.
Сохранился деревянный крест преподобного Неофита. Раньше в него была вложена частица Честного Креста Господня, но позднее она была утрачена.
А Неофита Затворника тут даже недавно… сфотографировал один из туристов. Белобородый, худой, небольшого роста старик неожиданно сам «проявился» в кадре. Но и без этого кадра-подсказки монахи знают — святой Неофит с ними и помогает во всем этой древней обители… Говорят, святой Неофит на том кадре очень похож на свое прижизненное изображение, которое уцелело на древней фреске в храме, где святой стоит в окружении Ангелов. Еще при жизни Неофита Затворника считали святым, — он даже был вынужден из-за большого числа посетителей выдолбить себе еще одну келью в скале, повыше, чтобы временами уединяться туда в еще более строгий затвор. И все же думается мне, что фреска эта была сделана уже после его кончины, но когда еще были живы люди, его видевшие. Представить, что смиренный пустынник жил в пещере рядом со своим изображением на потолке храма, да еще в окружении Ангелов — все-таки очень трудно…
Необычная тишина накрывает тебя в этом месте. Не хочется спешить, суетиться. А только молча молиться. Есть еще такие вот тихие места, где говорить труднее, чем молчать. Но их все меньше. И потому надо их особенно поберечь.

Из жизни отдыхающих

7 августа. Когда пробираешься к морю сквозь лабиринт лежаков, охватывает странное ощущение. Словно бы на твоих глазах совершается что-то мистериальное. Люди застыли на лежаках в весьма глубокомысленных позах, порой с закрытыми глазами, и при этом пребывают в молчании. Это не просто люди устали от трудов и для отдыха выбрали почему-то место под лучами палящего солнца… Их лица серьезны и сосредоточенны. Молчание их едва ли не «медитативно»… Словно бы идет поклонение Солнцу, как это водилось у язычников в древности, или ожил еще какой-то до времени забытый культ. Но нет, это сравнительно новый «культ», который не укладывается ни в какие религиоведческие схемы, но который настолько укрепился в Европе, да и не только в ней, что не обращать на него внимания уже невозможно. Культ потребления — сказано грубо и не ново. Но это именно культ.
…Вот две немки — пожилая и молодая — идут по пояс голые к воде (для этого есть удобное импортное словцо — «топлес»). Чем не «вакханки»? Служительницы этой новой языческой религии… Другие — не такие «смелые» — стараются на них не смотреть. Кто-то, наверное, корит себя за «недостаток решимости». Остатки христианской нравственности не дают им последовать примеру «вакханок».
В гостевой книге, которая обязательно есть в каждом номере на трех языках (включая русский), об этом написано: «Одежда простая и в то же время элегантная желательна внутри отеля. После 19.30 просим воздержаться от появления в купальниках и шортах. Просим гостей не появляться в центре без одежды (то есть совсем голыми — А.Ж) из уважения к местным обычаям». Из этого текста следует, что все еще есть «местные обычаи» — и на Кипре они Христианские, которые противостоят международному стремлению чуть ли не до конца оголиться. Дальше читаем: «Загорание топлес осуществляется по вашему усмотрению, но мы просим вас уважать местные обычаи и прогуливаться возле бассейна в закрытом виде». То есть «топлес» не обязателен, но легализован. Так чему удивляться?
Здесь, на интернациональном пляжном курорте, прямо скажем, курорте не для бедных, границы культур проходят не по национальному признаку, не по религиозному даже или языковому (все, кроме нас — имею в виду себя и свою семью — владеют бытовым английским), а по тому, как ты относишься к «топлес». Вариантов три: молча одобряешь, практикуешь или стараешься не замечать. Насколько ты смела и неприкрыта. Насколько свободна от «предрассудков». Все-таки топлес пока не стал даже здесь массовым. Полуголыми ходят всего несколько отдыхающих.
В разгар перестройки что-то подобное хотели ввести и у нас. Пару раз на самарском пляже я видел девушку «топлес». В нее парни со смехом кидали камушками. И это не прижилось.
А вот — «их нравы» (как раньше писали советские газеты). Мама-англичанка и ее 17-летний сын лежат рядом с нами на лежаках. Она спокойно при сыне загорает «топлес». Ни его, ни ее это нимало не смущает. Сын — с открытым и симпатичным лицом, лежа слушает музыку в наушниках (в лице у него все-таки есть черточка безволия — подметила моя жена). А мама рядом загорает полуголая. Как говорится, не видел бы — не поверил.
То, что загорание (не только «топлес», а — любое), не есть просто вид отдыха, а начало какого-то чуть ли не культового ритуала общества потребления, методом «от обратного» доказывает такой факт. Пара отдыхающих — белый немец и его спутница-негритянка — лежат все дни напролет рядом на лежаках. Ей-то загорать зачем? А вот ведь загорает зачем-то же. И чернокожую девочку-метиску с собой привела. «Принимает солнечные ванны», — компетентно объяснила мне жена.

…И всюду плавно скользящие, словно безплотные «служебные духи» новой религии потребления — молоденькие и милые официантки. Они ненавязчиво навяжут тебе и то, что не хочешь: все новые и новые удобства да удовольствия. Джакузи. Закуску прямо в бассейн (есть специальные столики в воде)… Естественно, за плату. Они как «ангелы-хранители» — везде возле отдыхающих. Весь отель — их территория. Тут предложат, туда позовут, там продемонстрируют. От них, от их каких-то потусторонних улыбок, от их вежливости и ненавязчивости никуда здесь, однако, не спрятаться. К бассейну со своими напитками даже приближаться строжайше запрещено — у общества потребления свои обычаи.
…Когда мы ехали по горам в монастырь Киккос, увидели палаточный городок. Здесь отдыхают от нас настоящие киприоты. Прячутся здесь в небольших домиках на колесах, подальше от моря и от жары. От туристов и официанток. В лес и горы. В прохладу. Здесь отлеживаются подальше от изобилия. Мы же стремимся туда, где жарче. Вот уж поистине, каждый свое ищет.

8 августа. Византийский музей Пафоса при митрополии создан сравнительно недавно, в 1983 году. Но считается одним из крупнейших на Кипре. Иконы древние и… очень древние. Здесь хранится самая старинная икона на Кипре — икона святой Марины с клеймами ее жития, VII-VIII веков. Как и везде на Кипре, экспонаты в музее «не мертвые, но живые». Если бы такое было у нас, затяжной конфликт между Церковью и музейщиками можно было бы легко разрешить. Но есть существенное «но». Здесь сама Церковь владеет музеем, и потому для нее нет «экспонатов», а есть святыни…

Долго ходил по залам этого иконного хранилища. Молился от души. Иконы здесь намоленные столетиями настолько, что не успеешь подойти к ним, как уже понимаешь: они готовы к разговору с тобой… Молитва льется сама, почти без усилия… Запомнились образа «Пантократор» и «Архангел Михаил». К стыду своему, я не читал житие святого Мамаса, а на Кипре его очень любят. В музее хранятся сразу две его иконы, и на обоих он изображен верхом на… льве. Причем восседает на нем столь же уверенно, как Георгий Победоносец на коне. Вообще для святых восточных народов (пророк Даниил, святые Герасим, Мамас и другие) лев, как я понял по иконам, играет ту же самую роль, что для наших северных святых — медведь. У нас Преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский своими молитвами и любовью смиряли медведей, а их предшественники на Востоке — покоряли своим смирением львов. На древней иконе лев под Мамасом изображен грозным и страшным хищником, хотя и смирившимся «под руку» святого. На второй иконе лев уже чуть ли не «мультипликационен», чем-то смахивает на «Каникулы Бонифация» (был такой забавный советский мультик). Видно, к тому времени для иконописца лев превратился уже почти что в абстракцию…
Я всматривался в лики византийских святых и все больше убеждался — Империю полностью погубить невозможно. От нее все равно останется еще множество вот таких островков…

На обратной дороге в отель таксист оказался грузинским греком, прекрасно говорящим на русском. Представился — Коля. Уехал он из Грузии на Кипр тринадцать лет назад. И еще долго показывал местным киприотам-«гаишникам» наш советский комсомольский билет, при этом утверждая, что это и есть российские права на вождение автомобиля. Ему верили, отпускали, советовали только побыстрее получить местные права…
— Здесь очень много беженцев! — с горечью, с болью говорит Николай. — Скольких беженцев с захваченной турками части Кипра я возил к демаркационной линии… Они видят свои дома, а попасть в них не могут… Только стоят и плачут. Как горько на это смотреть! У самого слезы на глаза наворачиваются… Если Турцию, причинившую здесь столько горя, примут в Евросоюз, я разорву свой европейский паспорт. И уеду отсюда… снова в Россию.
…Так что и нашу бывшую Империю тоже до конца разрушить не удастся! Пока кипрский таксист Коля показывает вместо водительских прав «комсомольский билет» и плачет по-русски, когда видит чужую боль.

Аквариум как зеркало души

Недавно мой отец посмотрел по телевизору фильм про морские глубины и задумчиво произнес: «Достаточно только взглянуть на подводный мир, как уже станет невозможно не поверить в Бога».
Вскоре я убедился в правоте его слов. При этом никуда не ныряя…
Просто одной из главных достопримечательностей Пафоса является большой аквариум с множеством рыб.
Я представлял себе это так: огромный стеклянный цилиндр, в котором кишат «гады, имже несть числа» (Пс. 103, 25). Но оказалось, каждая рыбка сидит в своем сравнительно небольшом аквариуме. И шлет нам оттуда свои поразительные сигналы…
Мало чего на свете я видел более удивительного, чем это! Иногда мне казалось, что смотрю не в аквариум, а… в зеркало! На свои грехи и пороки. А иногда вижу за стеклом и слабости других людей… Вот, например,  серебряная арована. Где-то мы с ней уже встречались… Где же я видел эти высоко залезшие на рот в тупой застарелой обиде уголки нижних губ? Эту угрюмую, застывшую, безсмысленную злобу… Вот, вспомнил: в питерских коммуналках «водится» этот вид… Раньше, по крайней мере, водился… А рядом, за соседним стеклом,  миленький плавающий «барашек» с глуповатыми и пустыми глазками — это рыбка с названием догфейс («собачья морда»). И ее уже где-то встречал… А вот и рыба-«профессор»: Midas cichlid… Только у нее, в отличие от мифического Мидаса, выпирают не уши, а…лоб! Ну, эту рыбу я тоже узнал — ее «прототипов» можно увидеть на самых разных телеканалах. А иногда даже и в «духовных» передачах… У этой рыбы огромная, неестественных размеров шишка на лбу — знак высоколобого рационализма. В ней выведен тот тип «умника», который возобладал давно уже в нашей жизни, и продолжает поднимать все выше вверх и без того неестественно огромный свой высокий лоб-шишку… И что-то мямлит беззвучное своими крупными «профессорскими» губами…
Ничего более нелепого, чем red lion fish, в этом аквариуме я не встречал. Похожа эта рыба-лев на какую-то странную медузу с лицом языческого «князька» — грозного, пестрого и одновременно печального… И весь ее вид, с множеством плавников-рук, с крупными нелепыми бровями и грустью под ними, словно бы говорит: не в этом счастье, господа, совсем ведь не в этом…
Поражает и останавливает взгляд нелепая до нелепости (да-да!) рыбка crow trigger fish. Весь ее пестрый, пятнистый и нарочито-безвкусный наряд — карикатура на современных модниц. Но что это? У нее… губы накрашены яркой несмываемой «помадой»! Это-то ей зачем? А вы у своей жены спросите…
…У Бога нет безвкусицы. Но Ему ведомы самые разные «изобразительные приемы». И даже такие «низкие жанры», как карикатура, шарж и гротеск — тоже имеются в распоряжении Царя Царей. Важно лишь, кому посвятил Он это Свое искусство. И с какой целью… А направлено оно не на кого другого, а конечно же, на нас с вами… И к нашей же пользе! Походив с час по пафосскому аквариуму, я окончательно удостоверился: как бы глубоко ни погружал в пучину вод Свои творения Бог, думал Он при этом исключительно о человеке. О спасении наших душ… Впрочем, в этом нет ничего удивительного. Ведь и звезды небесные, которые находятся значительно дальше от нас, чем рыбы морские, созданы Им «для знамений» (Быт. 1, 14), то есть, опять же, для нашей с вами пользы.
Но не только ведь «карикатуры» здесь собрались, совсем не только…
Такого поразительного чувства стиля, как в этом аквариуме, я больше нигде не встречал. Никакой высокой моде, никаким юдашкиным тут даже и близко делать нечего… Рыба Домино — вся черная, лишь с двумя разных размеров белыми точками на легкой фигурке… Или Ангельская рыба (ангел-фиш), которую и вовсе не описать словами… Зато так и хочется, глядя на нее, произнести Евангельское: «И Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них» (Мф. 6, 29). Даже известная нам по сказкам Золотая рыбка, оказывается, вовсе не верх совершенства, а только лишь «одна из»… Ибо разнообразие красоты и стиля тут просто поразительное. А самая женственная из представленных рыб?! «Лонг спайн поркупенифиш» с огромными, навыкате, грустными и почему-то немного «язычески» вытаращенными на мир глазами… Глядя на все эти поразительно-разнообразные рыбьи красоты, вдруг с отвращением вспомнил вчерашний вечер в отеле. На сцене кривлялись полуголые танцовщицы в разноцветных перьях (хорошо хоть, не совсем голые!) — они безвкусно размахивали большими перьями, задирали ноги, подпрыгивали и при этом еще хрипло пели про «in Gavana…» Их бы сюда на экскурсию — вот в этот аквариум, чтобы они устыдились своего поразительного безвкусия…
Да что там они — сколькие из нас немножечко «чудо в перьях»!..
Но аквариум Пафоса преподает не только уроки красоты и гармонии. Есть у него еще и другое… В этом сокрытом от наших глаз водном царстве нашлось место тому, что мир людей давно потерял (и только Христианство может восстановить утраченное). А следом за ним пала ниц и природа. И вот только разве еще на глубине морской встретишь осколки первозданного, не знающего греха мира… Каким поразительным целомудрием веет от узкого ротика самой «невинной» из встреченных мной здесь рыбок (sailfin tangs)! Неужели в морских глубинах у какой-то хищницы поднимется пасть на это кротчайшее из Божиих созданий?! И даже трудно представить, глядя на эти поразительно-чистые черты, что где-то здесь же рядом плавают быстрые и на все готовые «совершенные орудия убийства» — акулы. Пасти у этих «товарищей» хищно и сухо поджаты (о, сколько я видел в жизни таких же вот хищно поджатых ртов!..).
Много уроков можно вынести из аквариума! А мне вспомнились слова Псалтири: «От лица Твоего камо бежу? (…) аще возму криле мои рано, и вселюся в последних моря, и тамо бо рука Твоя наставит мя, и удержит мя десница Твоя» (Пс. 138, 7-10).

Просто факты

Кипр — бывшая английская колония. И потому здесь, как и в Британии, левостороннее движение транспорта. Для нашего брата непривычно будет. И руль у большинства машин установлен «не как у людей», а справа в кабине. Но англичане ни на кого не оглядываются, ни у кого не спрашивают разрешения, как им ездить (ну, сейчас-то все-таки несколько оглядываются на заокеанских партнеров). Наверное, именно по этой причине полмира говорит на английском языке. Просто факт.

На Кипре давно уже в школах идет преподавание Православного предмета. И это никого здесь не «напрягает». Просто если кто-то из родителей не желает этого, пишет заявление, и ребенка от урока освобождают. Без проблем. Но таких родителей здесь очень мало. Зато на Кипре почти нет воровства и люди улыбаются друг другу при встрече.

Первым президентом независимого Кипра в 1960 году стал Архиепископ Кипрский Макарий. Его выбрали президентом не потому, что он Архиепископ, а потому что он более всех других кандидатов любил свой народ. И выбор этот, как показало время, оказался удачен. День смерти первого президента — 3 августа — широко отмечают по всей стране, но особенно в Киккском монастыре, который и взрастил этого подвижника.

Отелло, оказывается, не был мавром, а был белым европейцем, который командовал венецианским войском на Кипре. Его звали Кристофер Моро, и на этом острове он из-за ревности совершил страшный грех. Фамилию Моро Шекспир по ошибке перевел как «мавр» и из-за этого «перекрасил» несчастного семьянина в черные тона… В прямом смысле слова. Но сколько бы ни доказывали историки, что произошла ошибка, они оказались безсильны перед словом величайшего драматурга.
Популярное вино на Кипре носит название «Отелло». Здесь смирились с гениальной ошибкой Шекспира. Пусть уж будет мавром…

Кипр называют островом святых. Наверное, из-за очень большого количества Христианских святынь, которые на нем хранятся. Но вот уже более тридцати лет третья часть острова находится под оккупацией турок. Шестьсот Православных храмов стоят там в запустении… Как объяснить все это, как вместить?
Наверное, трагедия эта попущена Свыше — как напоминание о той страшной брани не на земле, а на Небе, когда «третья часть ангелов пала». Вот и этот остров святых вынужден был отдать с боями третью часть своей духовной красоты противникам Христианства. Хочется верить — до времени отдал. И скоро будет вновь Кипр единым, и Небо над нами будет единым… И будет Бог всяческая и во всем… Если не в этом, так в грядущем эоне…

Остров Кипр в 225 раз меньше Красноярского края, в семь раз меньше Воронежской области, в шесть раз — Московской… Но зато здесь своя Кипрская Поместная Православная Церковь. И это придает небольшому острову совсем иной, Вселенский масштаб!

На снимках: монастырь преподобного Неофита Затворника; прижизненное изображение преподобного Неофита с ангелами. Фреска в монастырском храме; икона и ковчег с честной главой преподобного Неофита Затворника; рыба sailfin tangs словно бы напоминает нам о том, какой была природа до грехопадения человека.

Антон Жоголев

27.08.2009